Наш собеседник – председатель правления благотворительного фонда «За развитие Запорожья», член Запорожского областного союза промышленников и предпринимателей «Потенциал», член Международного клуба директоров, почетный гражданин Запорожья Рафаэль Мурадян. Сегодня у Рафаэля Мурадяна юбилей, с чем мы его и поздравляем
- Рафаэль Азизович, на Запорожском заводе искусственных кож Вы проработали почти сорок лет. Откуда берет начало его история?
-По заданию Хрущева в Запорожье был создан автомобильный завод «Коммунар». И тут же было принято Госпланом УССР решение о том, чтобы построить в городе завод искусственных кож, который бы обеспечивал автопредприятие обивочным материалом. Функционировать он начал в октябре 61-го года. А в апреле 62-го я уже работал на нем.
-Объем производства был большой?
-В год мы выпускали 20 млн. метров искусственных кож и пленочных материалов. В нашей отрасли было 39 предприятий. И мы находились в первой десятке по объему производства. Я имею в виду по всему Союзу. Потом мы очень активно сотрудничали с различными научно-исследовательскими институтами, особенно в поисках создания материала, который не горел бы при температуре до тысячи градусов.
-Такой материал, наверное, предназначался для космоса?
-Да. Задача была поставлена создать такой материал, который был бы не только жароустойчивым, но и антигнилостным. То есть, чтобы никакие бактерии при эксплуатации не могли его разрушить. В этой работе участвовало десятка полтора научно-исследовательских институтов.
-Сумели сделать такой материал?
-Сделали. И два космических корабля «Мир» летали с таким материалом, пока не закончился срок их службы. Этот материал изготовлялся на нашем заводе. В Москве была так называемая ВПК – военно-промышленная комиссия. В течение года она уточняла наработки различных ингредиентов, пока не был найден окончательный вариант химического состава материала.
-В Украине сколько было таких заводов?
-Четыре. Но по тому ассортименту, который мы выпускали, они не работали. По отдельно разработанным материалам мы на ВДНХ получали первые, вторые и третьи места.
-В настоящее время «Искож» действует?
-Действует, в одну смену. Мы раньше работали в три смены непрерывно. Но с развалом Союза многие заказчики ушли от нас. Мы же поставляли свою продукцию и на Сахалин, и в Красноярский край, в Грузию, Армению и т.д. Я хотел бы, чтобы наша дальнейшая беседа пошла не обо мне, а о тех людях, которые очень много сделали для запорожского края, и с которыми мне приходилось встречаться и общаться. Я думаю, это будет правильно.
-Принимается. Не сомневаюсь, что Вам есть о ком и о чем рассказать. С кого начнем?
-Когда я стал руководителем завода, мне часто приходилось бывать в обкоме партии. Первым секретарем в то время был Алексей Антонович Титаренко. К нам он приехал в 64-м году из Донецка. Он был там секретарем по промышленности. Его Хрущев прислал в Запорожье. Он любил собирать директоров, главных инженеров и обсуждал с ними проблемы города. Это помогало ему определиться с теми задачами, которые необходимо было решать в первую очередь. Одна из таких задач, которую обком поставил перед строителями города, это строительство дамбы, которая соединила новую и старую части города. Это его заслуга. Потом он ушел от нас в Киев, вторым секретарем ЦК Компартии Украины. Я очень близко знал Ивана Викентьевича Соболевского руководителя треста «Запорожалюминстрой». Очень интересная личность.
Что такое «Алюминстрой»? Это все машиностроение Запорожья. Он строил «Коммунар», Запорожский трансформаторный, «Искру», титано-магниевый и алюминиевый заводы. А в сорок четвертом, при Брежневе, он был парторгом ЦК на комбинате «Запорожстрой». Руководителем «Запорожстроя» был тогда Дымшиц, который затем стал заместителем председателя Совмина СССР по материально-техническому снабжению. В то время в Запорожье был всего один строительный комбинат – «Запорожстрой». Вот об этом периоде Иван Викентьевич много рассказывал. Неоднократно мне приходилось слышать его рассказ о поездке к Сталину в феврале сорок четвертого.
- С чем это было связано?
- В сорок четвертом Сталин прислал в Запорожье Брежнева, чтобы он организовал здесь восстановление черной и цветной металлургии. Надо было восстанавливать Днепрогэс и всю промышленную площадку. Москва прислала сюда целую дивизию строителей – 15 тысяч человек. А вообще всего строителей в Запорожье насчитывалось 40 тысяч. Все строительные управления были объединены в один кулак – в комбинат «Запорожстрой», которым руководил Дымшиц. И вот в феврале сорок четвертого Сталин вызвал к себе Брежнева, Дымшица и Соболевского.
- Сталина интересовал тогда, наверное, прежде всего Днепрогэс?
- Не только. Нужен был стальной лист, который производился только «Запорожсталью». Этот лист делали для Горьковского автозавода. Стране нужны были грузовики, чтобы восстанавливать разрушенную экономику. И вот они прибыли в Кремль. Соболевский об этом рассказывал в разных компаниях. Я слышал об этом раз пять-шесть.
- К встрече со Сталиным, конечно, подготовились капитально?
- Каждый из них подготовил целый доклад по своей части. Брежнев - как секретарь обкома, Дымшиц - как руководитель стройки, Соболевский - как партийный организатор коллектива. Приехали в Москву за три дня до приема в Кремле. Поселились в гостинице «Москва». И, как Иван Викентьевич с юмором говорил, «каждый день к нам приходили и чистили щеткой до носков». В смысле, соответствующие органы работали с ними.
Ждут они один день, второй. Наконец им говорят, что завтра в 12.00 их ждет Сталин. Приезжают в Кремль, встречает Поскребышев, заводит в какую-то комнату. И снова начинается «чистка». Ровно в 12.00 открывается дверь. Поскребышев говорит: «Заходите, вас ждет товарищ Сталин». Заходят они в сталинский кабинет. Останавливаются у дверей. Сталина не видно. И, как говорил Соболевский, они даже не заметили, откуда он появился.
Вышел Сталин с трубкой в руке, подошел к ним метра на полтора и говорит: «Здравствуйте, товарищи запорожцы». Вся тройка во главе с Брежневым отвечает: «Здравствуйте, товарищ Сталин!» Сталин, пыхтя трубкой, стал расхаживать по кабинету, будто бы забыв о своих посетителях. Минуты через полторы вернулся, посмотрел на запорожцев строго и говорит: «Стране нужен металл. Будет металл – будет большой концерт в Запорожье. Не будет металла – будет концерт в Москве. Привет запорожцам!» На этом прием у вождя закончился.
- Доклады, которые они готовили, наверное, не один день, не потребовались. Сталин смешал их карты.
- Вернулись они в гостиницу и стали гадать: что же Сталин имел в виду, говоря о концертах в Запорожье или в Москве? Потом все-таки догадались, расшифровали, так сказать, иносказание вождя. Брежнев озвучил его так: «Если через год мы дадим металл, то концерт будет в Запорожье. То есть, мы получим награды и т.д. А если мы не выполним – вызовут нас в Москву, и головы наши полетят».
- По-моему, запорожцы даже досрочно выполнили задание вождя. Значит, концерт был все-таки не в Москве, а в Запорожье?
- Выполнили, конечно. Комбинат «Запорожстрой» получил орден Ленина. Сталин сдержал свое слово. Этот орден Ленина и сегодня на знамени «Запорожстроя», который развалили уже. Вот таким был Иван Викентьевич Соболевский. Сегодня на доме, в котором он жил, установлена мемориальная доска. Это там, где центральный стадион города и Спортивная улица. Внизу там стоит трехэтажный дом, принадлежавший когда-то алюминиевому заводу. И на нем мемориальная доска, посвященная памяти Ивана Соболевского.
О Склярове, Пьянкове и других.
-К сожалению, о таких людях, как Соболевский, сегодня вспоминают крайне редко. А ведь это их талантом и волей создано все то, что сегодня мы имеем.
-Я вам скажу, руководителем от Бога был Павел Иванович Скляров. Кто он такой? Он тоже по заданию Сталина как специалист высшего класса восстанавливал авиационную промышленность. Его назначили генеральным директором Запорожского авиамоторостроительного завода, который сегодня называется «Мотор-Січ», он выезжал в Германию на несколько месяцев. Под его контролем в СССР перевозились лучшие образцы авиационного оборудования. Я не специалист, утверждать не буду, что при его директорстве авиамоторы, которые производились на «Мотор-Січі», увеличили свой летный ресурс (налет часов) со 100 до 1000 часов. Это при Склярове и при Омельченко был достигнут такой результат.
-Но Павел Иванович Скляров, по-моему, был секретарем обкома?
-Это потом. После того, как Хрущев создал совнархозы, его назначили председателем Запорожского совнархоза. А когда вскорее ликвидировали совнархозы, он стал председателем облисполкома. В октябре 65-го года первым секретарем обкома стал Михаил Николаевич Всеволожский. Он забрал к себе секретарем обкома Павла Ивановича. Чем интересен этот человек? Во-первых, благодаря ему в Запорожье был открыт мединститут, который перевели сюда из Одессы.
Благодаря Склярову, говорите?
-Да, только благодаря Павлу Ивановичу. Он мне об этом рассказывал сам рассказывал. Заболел какой-то знатный сталевар. Кинулись – нет хорошего профессора, доктора наук, который бы мог проконсультировать и лечить больного. Павел Иванович поехал в Киев и поставил вопрос так: мол, город металлургов, создает то, другое. Нам нужны медики, нам нужен институт. И он добился. В Запорожье появился институт усовершенствования врачей и медицинский институт.
-Откуда кадры сразу для двух медицинских вузов взялись?
-Из других городов приезжали специалисты. Им предоставляли квартиры без проблем. И люди приезжали. Министерство здравоохранения оказывало помощь. Вот есть у нас в Запорожье знаменитый профессор-терапевт Борис Николаевич Безбородько. Он молодым, энергичным специалистом приехал из Днепропетровского мединститута. Ему предоставили четырехкомнатную квартиру. Он и сейчас в бывшем ЛСУ консультирует.
-Рафаэль Азизович, авторитетные раньше были руководители. Сегодня, к сожалению, такие встречаются редко. Наверное, теперь другие критерии при подборе руководящих кадров?
-С Павлом Ивановичем я несколько раз ездил в командировки. Меня поражала его работоспособность. За два-три дня он мог обойти 5-7 министров и решить нужные вопросы. В высших инстанциях хорошо знали Павла Ивановича. И с уважением относились к нему. В командировке он работал еще напряженнее, чем обычно. Один раз захожу к нему в номер гостинницы «Москва», смотрю – сидят там директор комбината «Запорожсталь» Лев Дмитриевич Юпко и секретарь парткома этого предприятия Александр Александрович Герасименко.
Павел Иванович объясняет им, что завтра они должны быть на приеме у министра черной металлургии Казанца. Юпко возразил, сказал, что Казанец не любит «Запорожсталь», потому идти к нему бесполезно. Павел Иванович все-таки настоял, чтобы они побывали на этом приеме. Свою точку зрения обосновал так: «Вместе с вами в 12 часов мы будем на приеме у секретаря ЦК КПСС Устинова, который курирует оборонную промышленность. Он обязательно спросит: были ли вы у министра Казанца. Убедил, потом Юпко и Герасименко сумели решить вопрос, с которым они приезжали в Москву. И были благодарны Павлу Ивановичу за добрый совет. То есть, это был человек - мотор. Вы понимаете, он в 7 утра шел на работу. Кстати, он жил в том же доме, где и Соболевский.
-Что еще о Склярове можете добавить?
-О нем можно рассказывать бесконечно. Это был руководитель с большой буквы. Он вел в обкоме промышленность. К сельскому хозяйству, казалось бы, никакого отношения не имел. Но вы и сейчас можете найти бывших руководителей совхозов и колхозов, которые вспоминают его добрым словом. У его кабинета всегда была толпа работников села. Не к секретарю по сельскому хозяйству, а к Павлу Ивановичу шли. Потому что этот человек, если пообещал, обязательно выполнит. Если он сказал, что приедет, то обязательно будет. И он, и Михаил Николаевич Всеволожский, несмотря на занятость, два-три раза приезжали на наше предприятие. Знаю, что и на других предприятиях они тоже периодически бывали. Для них не было больших и малых предприятий, для них все были равны. Это были настоящие государственники. Они жили для дела и для людей.
-А кто в то время был первым секретарем Запорожского горкома партии?
-Евгений Александрович Пьянков, а его заместителем был Борис Александрович Пономарев. Очень авторитетные руководители. При них, под их руководством, в Запорожье построили очень много. Это и цирк, и Дворец спорта «Юность», и детская железная дорога, и переправа. Все это при Склярове и Пьянкове. Склярову подчинялись все строители.
Расскажу один эпизод, характеризующий Павла Ивановича как авторитетного руководителя. Когда я стал директором завода, там был всего один телефон. Однажды ночью у нас произошло ЧП. Женщина шла с ночной смены, на нее напали хулиганы. К утру женщина умерла, потому что невовремя сообщили в скорую помощь, неоткуда было позвонить. После этого случая я пришел к Павлу Ивановичу, рассказал ему о происшествии, сказал, что на все Запорожье-Левое нет ни одного телефона-автомата. При этом я сказал, что готов стать генподрядчиком, чтобы провести телефоны на завод. Павел Иванович выслушал, тут же позвонил председателю горисполкома Владимиру Дмитриевичу Площенко, попросил посодействовать в подготовке проектной документации. Документацию сделали, но тут выяснилось, что для этого потребуется 10 километров бронированного кабеля. А это большой дефицит, его производит только единственный в СССР завод – «Куйбышевкабель». И распределяется он строго по разнарядке. Я опять иду к Павлу Ивановичу. Он при мне звонит в Куйбышев, вопрос был решен. Я отправился в командировку и привез этот кабель. Это дало возможность провести в Заводский район 100 телефонных номеров. Конечно, 50 из них были установлены на нашем заводе.
-Вы ничего не сказали о первом секретаре обкома партии Михаиле Николаевиче Всеволожском.
-Первым секретарем Михаил Николаевич стал после Титаренко. Ну, это человек, о котором можно легенды рассказывать – и либерал, и демократ, и мудрый, и порядочный. Никогда никого не увольнял. Даже, наоборот, восстанавливал незаконно уволенных. 18 лет моей жизни прошли вместе с Михаилом Николаевичем. Я уже не говорю, что много раз вместе с ним бывал в Москве. И мне он очень помогал. Даже на пленуме ЦК КПСС он подписывал мое письмо к министру. И просил министра принять меня.
Ну, вот такой пример. Он был тогда еще вторым секретарем, а я – главным инженером. Вдруг звонит мне и говорит: «Я хочу приехать к тебе. Мне предстоит выступать на пленуме ЦК КПСС по вопросу химизации. Подумай, чем ты можешь помочь». В то время Хрущев после поездки в Америку стал ратовать за химизацию.
Михаил Николаевич приехал на завод в половине одиннадцатого и уехал около четырех часов. Обходил все. Задавал десятки вопросов. Потом часа полтора сидели, беседовали. Я отдал ему мои записи, которые заранее набросал по его просьбе. После пленума звонит мне, говорит: «Ты знаешь, ты очень помог мне, мое выступление на пленуме было одобрено». Это было мое первое знакомство с этим замечательным человеком и талантливым руководителем.
-Давайте поговорим о Международном клубе директоров, членом которого Вы являетесь с 1986 года. Чем он занимался?
-Он изучал проблемы экономики СССР, потом СНГ. А руководил им Аганбегян Абель Гезович, очень авторитетный ученый. Он был советником по экономике у Андропова и Горбачева. Он и сейчас консультирует правительство России. Клуб создан Аганбегяном еще в то время, когда он был директором института экономики Новосибирского отделения Академии наук СССР. Это, кажется, был 1966 год
-Это имя когда-то часто мелькало в печати.
-Ничего удивительного. Это же всемирно известный ученый-экономист. До Новосибирска он работал в Москве, возглавлял академию народного хозяйства СССР, которую создал Косыгин. У него есть фотографии, где он запечатлен со многими знаменитостями мира – с французским президентом Миттераном, с Тэтчер и т.д. У него имеются фундаментальные труды по экономике. Он рассказывал мне, как попал из Москвы в Новосибирск.
-Чем-то не угодил властям, наверное. Я имею в виду – Кремлю.
-Так и было. По просьбе Брежнева он вместе с единственным в то время академиком по социалогии Татьяной Заславской написал докладную записку. От имени академиков-социологов. Тогда в стране складывалась такая ситуация. У народа было почти полтора бюджета страны на сберкнижках, в чулках и т.д. А кассовый план не выполнялся.
Вот социологи и должны были дать свои рекомендации правительству на этот счет. Ну, Аганбегян в докладной записке предложил брать деньги у людей наперед – за машины, за жилье. То есть, людям предоставлять эти товары, но деньги брать за два-три года вперед. И, естественно, увеличивать предложение этих вещей. Затронул он и такой вопрос. Страна выпускает тракторов в 8 раз больше, чем требуется, потому что нет к ним необходимого набора техники, с помощью которой можно было бы выполнять различные виды работ. Как это делается за рубежом.
И очень много таких предложений в докладной было. В том числе о том, что весь мелкий быт, производство товаров народного потребления, рестораны, гостиницы и т.д. надо передать в частные руки. Короче говоря, это был глубокий, обоснованный, аргументированный документ. Очень серьезная докладная записка, которую он сделал от имени академии. Записку направил Брежневу и Косыгину.
-И те увидели в ней антисоветскую крамолу. Так?
-Как преподнесли ее содержание Брежневу, неизвестно, но резолюция его на этом документе такая: «Аганбегян и Заславская наводят тень на социалистический плетень». Резолюция без комментариев. После этой резолюции его и Заславскую отправили из Москвы в Новосибирск. И он там жил пока к власти не пришел Андропов.
-Как потом сложилась его судьба?
-Андропов, когда стал Генеральным секретарем, позвонил Аганбегяну в Новосибирск лично. Как рассказывал потом Аганбегян, разговор состоялся такой. Андропов попросил его восстановить содержание той докладной, которую он писал для Брежнева, и передать ему. Он написал и приехал в Москву. Пять дней ждал в Москве. Андропов изучил содержание докладной и велел вернуть его в Москву.
-Снова в институт народного хозяйства?
-Нет, советником к Андропову.
-Как работал Международный клуб директоров? Где собирался и как часто?
-Он проходил в разных городах Советского Союза: в Магадане, в Риге, в Москве, Ленинграде и т.д. Длился обычно в пределах трех дней. Детально по комиссиям изучались различные проблемы промышленности и экономики. После этого готовились доклады Рыжкову, Горбачеву. Например, члены клуба активно выступали против выборности директоров предприятий. За подписью президента клуба Аганбегяна это мнение членов клуба передали Горбачеву. Написали о том, что это глупость невероятная. У клуба был свой журнал, он назывался «Эко». Новосибирское отделение Академии наук издавало его. И там публиковались отчеты о всех заседаниях клуба, выступления директоров. В том числе и мои два-три выступления были опубликованы там. Заседания клуба проходили два раза в год.
-Каким образом принимали в члены клуба?
-Во-первых, своими выступлениями надо было убедить членов клуба, комиссию, что ты не случайный там человек, выступить с новыми идеями и предложениями. Во-вторых, надо было, чтобы ты предоставил свои изобретения, научные труды, статьи и т.д. При клубе заседала комиссия. Сначала на заседание этого клуба я приехал как приглашенный. А уже в 86-М году меня приняли членом клуба.
-У Вас в семейном альбоме я вижу Кикабидзе, Петросяна. Где Вы с ними пересекались?
-С Кикабидзе я встречался здесь, в Запорожье, и в Тбилиси. С Петросяном тоже хорошо знаком. В 86-м году в Юрмале, когда меня принимали в члены клуба, он дал там большой концерт.
Николай Зубашенко, журналист
Продолжение следует
ДОСЬЕ.
Рафаэль Мурадян. Родился в 1931 году в Краснодаре. Работал на Запорожском заводе искусственных кож («Искож») с 1962 года – мастером, начальником цеха, главным инженером, директором. За создание в стране новых технологий и ассортимента награжден дипломом ВДНХ 1-й и 2-й степени, золотой и бронзовой медалями, орденом Трудового Красного Знамени. Автор многих научных статей, заслуженный рационализатор. В 1994 году избран академиком Инженерной академии Украины. За заслуги перед государством в 1981 году награжден Грамотой Верховного Совета Украины, лауреат Государственной премии по науке и технике, Заслуженный работник промышленности Украины. С 2005 года – председатель правления благотворительного фонда «За развитие Запорожья». Член Запорожского областного союза промышленников и предпринимателей «Потенциал», член Международного клуба директоров. Почетный гражданин Запорожья.
Комментариев нет:
Отправить комментарий